- Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! – буркнул рыцарь.
- Они и открыты, - миролюбиво откликнулся кладовщик. – Прямо перед твоим носом.
- Тогда дай мне войти.
Кладовщик не сошел с порога.
Рыцарь нахмурился:
- Ты не выполнишь приказ короля?
Кладовщик покачал головой:
- Если ты войдешь, двери сокровищницы будут открыты не перед, а за тобой. Вот это – уже серьезное нарушение приказа.
- Для чего мне распахнутые двери, если я не могу пройти внутрь? – вспылил рыцарь.
- Понятия не имею. Строить догадки о королевских намерениях не в моих привычках.
- Король хотел, чтобы я сам выбрал себе в сокровищнице награду!
- Он именно так и сказал?
- Нет, - признался рыцарь. – Он произнес: «В награду за то, что ты поразил дракона, двери моей сокровищницы открыты перед тобой!»
- Угу, - кивнул кладовщик. – Я так и думал.
Рыцарь взялся за меч.
- Я при исполнении, - напомнил кладовщик. – Не советую.
Насупившись, рыцарь произнес:
- Ладно. Я скоро вернусь.
Он развернулся и зашагал прочь.
- Как только ты появишься тут, двери тотчас же перед тобой откроются! – заверил кладовщик рыцарскую спину и сомкнул створки.
Через полчаса у входа в сокровищницу загрохотала железная перчатка.
Кладовщик выглянул:
- Быстро ты.
- Пропускай! – бросил ему рыцарь брюзгливо.
Кладовщик поднял брови:
- Король сказал еще что-нибудь?
- Нет, - ответил рыцарь. – Он не сказал. Король написал.
Рыцарь протянул кладовщику свиток, тот развернул его и медленно, по складам, прочел: «Подателю сего, рыцарю, поразившему дракона, разрешено войти в королевскую сокровищницу и взять там то, что рыцарь сочтет достойной для себя наградой».
- А потом ты положишь то, что взял, на место? – поинтересовался кладовщик.
- Читай дальше, - скомандовал рыцарь.
Кладовщик отмотал от свитка еще немного и продолжил: «Взятое рыцарь волен вынести из сокровищницы и использовать по своему разумению, для своего блага и без всяких ограничений. Подпись – Король».
- Какой король имеется в виду? – уточнил кладовщик.
Рыцарь ткнул в самый конец свитка – там стояла приписка: «Нашего королевства». Под текстом красовались три печати – чернильная, из воска и из красного сургуча.
- Все верно, - с сожалением согласился кладовщик. – Что ж, выбирай.
Рыцарь ступил через порог, повел носом и прошелся вдоль полок.
- Я возьму это, - сказал он, ткнув пальцем в ближайшую драгоценность.
- Ты уверен? – кладовщик всем своим видом советовал рыцарю отказаться от замысла.
- Абсолютно.
Кладовщик что-то нацарапал на бумажном листе.
- И еще это, - рыцарь, надувая щеки и натужно краснея, снял с верхней полки огромный ларец.
Кладовщик сокрушенно добавил каракулей.
- Какая нужда записывать? – с подозрением спросил рыцарь.
- Для порядка.
- Король увидит список?
- Не исключено. Если его величество вдруг пожелает узнать, какую награду ты выбрал, я буду готов к отчету.
- Ладно, пусть будет так, - рыцарь потер ладони. – Тогда еще это, и это, и вон то.
- Не многовато ли? – со значением в голосе заметил кладовщик.
- В самый раз. Тем более, что я не закончил.
- Думаю, будет лучше, если я сейчас же сообщу королю, что тут делается, - тоскливо вздохнул кладовщик.
Рыцарь небрежно вынул из-за пазухи клочок пергамента и предъявил его кладовщику. На пергаменте значилось: «Рыцарю – не мешать!» Внизу, как положено, вилась подпись «Король. Нашего королевства.», и виднелись три печати.
Пыхтя, рыцарь выволок из угла туго набитый объемистый мешок.
- Ми-шок, - произнес вслух кладовщик, ожесточенно карябая пером, и добавил: - Сколько добра уходит!
- У кого уходит, а кому добавляется, - процедил рыцарь, шатаясь под тяжестью толстенного рулона.
- Зачем тебе ковер? – возмутился кладовщик.
- В дополнение к гобеленам! – отрезал рыцарь и полез за гобеленами.
Кладовщик перевернул свой листок на другую сторону.
- А это что? – полюбопытствовал рыцарь, разглядывая массивную кованую конструкцию непонятного назначения.
- Не знаю, - пожал плечами кладовщик. – Раз находится здесь, наверное, что-то ценное.
- Беру, - решил рыцарь.
Кладовщик вывел в реестре: «Жулезяка тижолая – 1 шту.», - и шмыгнул носом.
- Ну, теперь вон тот сундук, два ящика и короб со шкатулками. Пожалуй, все, - рыцарь вытер пот со лба. – Ах, да! Еще тележку!
Кладовщик встрепенулся:
- В приказе было написано «вынести». Все, что не сможешь унести, останется здесь!
Рыцарь пошарил за пазухой. На очередном куске пергамента имелось короткое разрешение «Пусть вывозит!», заверенное королевской подписью и тремя печатями.
Взвалив на тележку свою награду и перевязав ее веревками, чтобы куча не рассыпалась, рыцарь попробовал сдвинуть тележку с места. У него ничего не вышло.
- Помогай! – пропыхтел он утомленно.
- И не подумаю! – мотнул головой кладовщик. – Об этом речи не было.
Рыцарь полез за пазуху. Кладовщик вздохнул и налег на тележку. Колеса страдальчески скрипнули.
Они с трудом выпихнули поклажу через двери.
- Дальше на меня не рассчитывай! – злорадно заявил кладовщик. – Мое место в сокровищнице!
- А ты мне больше и не нужен.
Рыцарь свистнул.
Пол и стены затряслись, и в галерею ступил дракон.
- Тащи! – крикнул рыцарь и бросил дракону конец каната, привязанного к тележке.
- Ну, ты даешь! – хмыкнул дракон, обозрев гору ценностей.
Кладовщик раскрыл рот и сполз спиной по стенке.
- Представляешь? – дракон подмигнул кладовщику и кивнул на рыцаря. – Этот прохиндей собрал уже четырех принцесс! Каре!
Рыцарь пожал плечами.
- Ты же утверждал, что поразил дракона! – в отчаянии крикнул ему кладовщик.
- Конечно, поразил! – подтвердил дракон, впрягаясь в тележку. – Этот рыцарь и теперь продолжает меня поражать.

Всё, ухожу! Хватит! Не могу так больше!
Кот сорвал правый сапог и швырнул им в хрустальную горку. Посыпались осколки.
-Ну что ты нервничаешь? Попыталась успокоить Кота Принцесса.- Всё ведь правильно, в твой сказке тоже принцесса есть.
-Есть, конечно, есть! А где её нет?- Кот стащил с лапы другой сапог, размахнулся, но передумал, прижал его к груди и протяжно завыл.
-Ну, а что тебя смущает?- спросил Дракон.
-Ты!- взвизгнул Кот.- Ты меня смущаешь! Это должен быть замок людоеда!
-А я, по-твоему, кто?
-Ты дракон.
-Дракон-людоед, к твоему сведению.
-Ага,- поддакнул Рыцарь.- Известное дело, все драконы питаются рыцарями и принцессами.
-Да? Да? А почему же он тогда до сих пор вас не съел?
-А потому что не хочу,- отрезал Дракон.- Вот не хочу, и всё. Они неаппетитные.
-Я, например, слишком тощая,- похвасталась Принцесса.
-А от меня пахнет ржавчиной,- сообщил Рыцарь.- У Дракона от ржавчины изжога.
-И еще какая!- закатил глаза Дракон.
Кот вздохнул, подобрал брошенный сапог и обулся.
-Ну ладно, ладно, забыли. Кхм... так о чем я? Господин Людоед, а правда ли, что Вы умете превращаться в разных мелких животных? В мышей, например?
Рыцарь, Дракон и Принцесса озадаченно переглянулись.
-Не умею,- признался Дракон.- Но если надо по сюжету, можешь меня съесть прямо так.

(с) Недобрый сказочник

В этот день царю вырвали зуб. Он сидел печальный, теребил мантию и смотрел мимо шута, который делал все возможное.

— Бум-бум-бум-бум-бум! — говорил шут, ударяя бубном в наиболее неприличные участки своего тела. — Бум-бум! Смейся, царь! Неужто не смешно?

— Смешно, Сеня. — грустно отвечал царь. — Повешу я тебя, Сеня.

— Смотри, царь! — шут проглотил шарик, напрягся, снял штаны и вынул целеньким.

— Свинья ты, Сеня. — сказал царь. — Пять лет тебя держу, и все пять лет ты одним шариком пользуешься.

— А сам? — помолчав, спросил шут.

— Чего сам? — не понял царь.

— Бумаги туалетной из Голландии понавыписывал и указы на ней строчишь! — ехидно сказал шут. Бубенчики его обидно зазвенели. — Импортер! Поливку огородов кто спьяну запретил? Перед послами на полу кто растянулся? Корону в дырку кто уронил?

Царь молчал. Правда не колола ему глаза, так как челюсть болела сильнее. Но шут выступил с критикой и обязан был за нее поплатиться.

Этим же вечером шута хоронили. За гробом шел безутешный царь. В руках его была затасканная подушечка с наградами. Наград было много, все больше прищепки и пуговицы, среди которых единственная собачья медаль смотрелась орденом. Сзади плелись с постными рожами знать, воины, круглолицее от постоянного радения духовенство и обезумевшая от корсета царица. Шут лежал в гробу серьезный и вполголоса давал последние советы.

— Державу бди! — бормотал он, капая свечкой на руки. — Врагов — в шею! Лучшее — детям! Запомнил?

— Помню! — рыдая, говорил царь. — Один ты у меня был! Один! Что же это, люди?! Лучших хороним! Лучших!!

— Спасибо. — всхлипывал шут, сморкаясь в саван. — Мог бы и при жизни.

За околицей царь ткнул пальцем в первую попавшуюся яму.

— Здесь!

Шута вывалили из гроба. Он скатился в яму, знать сняла шапки, воины посуровели, духовенство икнуло.

— Прощай, друг! — скорбно сказал царь.

— Прощаю. — пробурчал шут, устраиваясь щекой на венке.

— Салют! — скомандовал царь. Воины пальнули. Духовенство с испугу бабахнуло еще громче. Царица поморщилась, но от обморока воздержалась. Царь бросил на спину шуту горсть земли, задумчиво поглядел на звезды, и процессия удалилась.

А шут поворочался в могиле, помолился за упокой и заснул. Впереди была бурная ночь. Ему предстояло воскреснуть, явиться во дворец в объятия ошалевшего от радости царя, напиться с ним до зеленых соплей и маленьких чертей, которых видели оба и оба не боялись, и всю ночь орать с колокольни похабные песни. Царь же, несмотря на лета, был еще очень бодрый мужик и после пятнадцати ковшиков целых два часа мог стоять на четвереньках и материться в рифму. Шуту отставать было не положено. Поэтому он тихо спал и набирался сил.

(с) Евгений Шестаков

[реклама вместо картинки]

...Ты будешь мой. Только мой. Мой собственный. Личный. Персональный. С добрыми янтарными глазами, золотистыми крыльями, бронзовой переливающейся шкуркой, мощными лапами, шипастым хвостом. Никому не отдам.
Мы будем летать высоко и парить в облаках, встречая первые лучи солнца.
Мы будем сидеть под выступом скалы, прижавшись друг к другу, прячась от дождя и любуясь вспышками молнии.
Мы будем нырять с этой скалы в прозрачное озеро, распугивать золотых рыбок, весело плескаться и брызгаться.
Я буду ловить рыбу руками, а ты будешь поджаривать ее своим дыханьем до золотистой корочки... вкуууусно.
Мы будем сидеть на берегу до рассвета, любуясь тем, как солнце изменяет цвет воды.
Зимой мы будем лихо скатываться с горы по снежному накатанному спуску, я буду визжать от восторга и еще сильнее цепляться за твою шею. А у самого подножья ты резко расправишь свои шикарные крылья, и мы взлетим ввысь.
И так будет всегда. Никто не посмеет нам помешать. Зачем мне принцы, когда у меня есть ты.
И ты убьешь каждого, кто осмелится взглянуть на меня. Ведь правда?...

- Надо б написать что-то. – заерзали пальцы.
- Не дави на меня. – огрызнулась клавиатура – Я причем? Я – девайс подневольный.
- А вот тебе! – дробью врезали пальцы.
- Колобок повесился – послушно ответила клавиатура - Боян по-моему. Или мне кажется?
- Мнда. Было. А если Колобка Золушкой заменить? – предложили пальцы.
- Золушка повесилась. – выдала клавиатура – Трагичненько так. Ага. Непонятно только. Чего ей вешатся-то?
- Ну мало ли. Мачеху с принцем застала, например. Они лежали в спальне Золушки и пили шампанское из хрустальной туфельки. Обидно смеялись и пели «Встаньте, дети, встаньте в круг».
- Ой... Я не буду такое печатать.
- Ну или наоборот. В полночь карета превратилась в тыкву, а кучер – в крысу.
- Стырил у Золушки кошелек? Подъел продуктовый набор от Феи?
- Че? А причем тут? – застыли пальцы.
- У своих воруют только крысы! – заявила клавиатура.
- Ты давай без распальцовок там! Пальцы здесь – мы. – заявили пальцы – Никакой блатной составляющей. Чистый романтизм! Он ей так нравился. Эти позументы, эти гвардейские усы. И в полночь – он превращается в настоящее животное!
- Хих! – клацнула клавиатура – Девичьи мечты: вечером – офицер, а ночью – жеребец его.
- Да, да. В этом трагизм ситуации – офицер в наличии есть, а животное – крыса. Не жеребец, а крыса. Ты понимаешь, какой крах надежд? Она полюбила подлеца! От этого она могла повесится. Могла! Эта инфантильная домработница Золушка... Не сложилось мечты пастушки...
- Селя ви! – одобрила клавиатура. – Суицид состоялся. А Принц?
- А Принц предпочел более зрелую женщину. – вдалбливали пальцы сюжет в клавиатуру.
- Мачеху? – мерзко захихикала клавиатура.
- Фею! – пальцы одной руки продемострировали средний палец – Это только усугубило трагедию. Любимая крестная увела принца и превратила кучера в мерзкое животное. И это еще не все!
- Чего еще-то?
- Ровно в полночь, стопа Золушки стала 42 размера. Никаких шансов в лотерее с туфелькой. Понимаешь какая подлость?
- А туфелька...
- А туфелька хрустальная. Принц водил пальцем по ободку и нежный звон услаждал уши феи. И Фея хохотала над золушкой, пила шампанское и целовала принца.
- А Золушка?
- А Золушка плакала под дверью и пыталась пнуть кошку, которая нагло жевала крысиный хвост....
- Маммамия..В печать немедленно. – застучала клавиатура.
....
- Что за хрень тут происходит?! – проснулся вдруг Мозг – Что за ересь тут печатают?!
- Все! Кина не будет. – вздохнули пальцы и застучали по бэкспейсу – Разум проснулся. Теперь будет скучно...

Взгляд в окно

Конечно это не совсем сказка...........
В больнице, в двухместной палате, лежали два безнадежных больных. У них были совершенно одинаковые койки, совершенно равные условия... Разница была лишь в том, что один из них мог видеть единственное в палате окно, а другой - нет, зато у него рядом была кнопка вызова медсестры. Шло время, сменялись времена года... Тот, что лежал у окна, рассказывал соседу обо всем, что там видел: что на улице идет дождь, сыплет снег или светит солнце, что деревья то укрыты легким сверкающим кружевом, то подернуты легкой весенней дымкой, то убраны зеленью или прощальным желто-алым нарядом... Что по улице ходят люди, ездят машины... Что там есть МИР.
И вот однажды случилось так, что первому, тому, кто лежал у окна, ночью стало плохо. Он просил соседа вызвать медсестру, но тот почему-то этого не сделал. И больной, лежащий у окна, умер.
На следующий день в палату привезли другого больного, и старожил попросил, раз уж так получилось, положить его у окна. Его просьбу выполнили - и наконец он увидел... Окно выходило на глухую серую стену, и кроме нее ничего за ним не было видно.

"Кащеева страсть"

Плавный вираж не получился. При заходе на поляну ступа явно зацепилась за что-то и все вокруг пошло кувырком. Когда круговерть леса и неба прекратилась, взору Бабы-яги представились Кащеевы чертоги. Вход и заросли поблизости были опутаны толстой липкой паутиной. Нити разбегались в разные стороны, перекидывались на деревья и терялись в безбрежье листвы. Одна из них и стала причиной крушения.
Баба-яга выползла из лежащей на боку ступы, которая, падая, пропахала добрых два саженя почвы, подобрала метлу и взяв её наперевес, двинулась ко входу. Её тренированный нюх чуял недоброе, - никак Младший змий, Горыныча сын, опять после белого порошка из Поднебесной земли чудит фантазиями. Но тут прямо перед собой на самом толстом сплетении паутин увидала она ручного Кащеего паука, ему все тот же распутник-змий еще прошлого года кличку дал чудную – «Хаб». Отколь нахватался драконий отрок мудреных словечек не знал никто, поговаривали лешие, что, как летать по ночам стал он на остров Желаний, так воротясь, всегда наведывался к берлоге Мишанькиной, да орал ему в ухо: «Медвед, я твой превед!» - ну совсем чумной стал, жалко отца только, такой примерный родитель, а тут на тебе!
Хаб сидел мордасей ко входу в чертоги и уверенными движениями вплетал очередной канат в ту толстую кишку паутин, что уже змеилась по земле и пропадала в громадном зеве Кащеего дома.
- Шо творишь, милок, - Баба-яга, опираясь на метлу, медленно подбиралась поближе. Хаб тут же наставил на неё дежурную пару своих глазельниц и не отрываясь от занятия прогуснявил: - Совсем твой Кащей рехнулся на старости лет, «Покрой мне паутиной весь мир!», говорит, «владеть им хочу!».
- А зачем Кащею всемирная паутина, а? Кого ловить в эту сетку собрался? – Баба-яга недоумевала все больше. Ответа не было. Надобно у самого Кащея и спросить, решила она и все так же осторожно стала продвигаться в апартаменты. Это было нелегко, паутина, петляя по поляне, здорово мешала идти. В конце концов старая взгромоздилась на паутину сверху и по ней как по тропке быстро добралась к месту.
Внутреннее убранство озадачило ее еще больше. В глаза бросилось старое зеркало на столе, от которого к кованному сундуку под столом шла такая же паутина как и от сундука к выходу. Возле стола стоял сам Кащей и крючковато держал в одной руке какую-то книженцию. В другой руке он держал отчаянно визжащую мышь, которая так же была привязана канатиком из паутины к тому же сундуку. Такого Бабе-яге за свою долгую, богатую на чудеса жизнь еще видеть не приходилось. Приметив гостью, Кащей судорожно бросил мышу на стол и накинул на зеркало замусоленное золотом покрывало.
- Чего приперлась, - бессмертный прикрыв левый глаз, который более другого пылал яростью, особо не подбирал выражения, его явно оторвали от важного.
- Людской дух чую, никак кто в гостях у тебя был? – дипломатично начала Баба-яга, знавшая Кащея как облупленного.
- Иван-царевичь приходил, он намедни из-за моря приехал, рассказами меня потешил.- Кащей явно осторожничал.
- Книгу эту тебе Он оставил? – Баба-яга показала метлой на блестящий фолиант в руках у Кащея, - Дай посмотреть!
- На яйцо сменял, - сквозь зубы процедил Кащей, - так ты ж читать не умеешь, и тексты тут ТЕХНИЧЕСКИЕ!
- Это я не техническая? А ступу свою кто сезонно профилактирует?! – Баба-яга сделала гневный шаг вперед и вдруг оторопело замерла: – Как на яйцо сменял?! На свое? Насовсем???! Ану дай сюда, поглядим на ценность вселенскую! – Она снова шагнула вперед, метла брякнулась на пол, её руки уцепились в книгу и потянули на себя. После краткого, но ожесточенного передергивания бессмертный сдался, отпустил фолиант и обессилено упал на пенек возле стола. Баба-яга повернула к себе палитурку и по слогам прочитала: «Ин-те-ре-нет для чай-ни-коф». Потом прочитала еще раз. И еще раз. Потом открыла где-то на средине: «Бра-уу-зер!» - твою мать! – рука бабци замерла на труднопереводимом техфольклёре, - И за это ты отдал свое яйцо?! – Исполосованное морщинами лицо старухи даже слегка выравнялось от недоумения. Она обвела взглядом чертоги, стол, зеркало, притихшую мышь, сундук и … паутину.
- Это все отсюда? – она бросила книгу на стол, мышь взвизгнула, кинулась на утек и … повисла, зацепившись паутиной за край стола. Кащей как курица над цыплятами склонился над столом, накрыл свое сокровище руками и вожделенно прошептал: - Всё, всё отсюда! – его пальцы с любовью перебирали страницы.
Баба-яга, подобрав метлу, опрометью, не взирая на годы, посеменила к выходу: «Пропал Кащеюшка, засосала и его окаянная страсть!» Старуха уже видела такое выражение глаз. Вот так же смотрел на всех младший змий после белого порошка.
Кащей не стал дожидаться покуда затихнет у выхода шарканье старой ведьмы. Откинув покрывало с зеркала и схватив мышь, он вывел на стекло картинку виртуальной клавиатуры и впечатал в строку привычный текст: «http:// pornofoto.ru/ Vasilisa_krasa.htm». Пока на стекле мельтешили баннеры в всплывающих окнах, Кащей тихо прошептал: - ЗА ЭТО НИКАКОГО ЯЙЦА НЕ ЖАЛКО ОТДАТЬ!

(с) Ананас 2006.

-Слушай, тебе еще не надоели эти рыцари, драконы, принцессы? - спросили друзья сказочника.- Может, хватит?
-А вы, пожалуй, правы,- задумчиво почесал бороду сказочник.- Уберу-ка я их под замок!
А подвалы под замком такие сырые и темные...

****

Сидят в одном подземелье Рыцарь, Принцесса и Дракон.
-Тебя, Рыцарь, за что сюда посадили?
-За оскорбление Величества. А тебя, Принцесса?
-За своеволие и рукоприкладство. А тебя, Дракон, за что?
-Что значит "за что"? Это, вообще-то, моё подземелье!

(с) Недобрый сказочник